Два слова - история и память - часто взаимодействуют, даже смешиваются. Смешение может быть в первую очередь обусловлено тем, что история часто рассматривается как дисциплина памяти: материал, который достаточно запомнить, чтобы им управлять.
Слово "память" в настоящем очерке рассматривается в более широком и полном смысле, чем в качестве церебральной функции, используемой для приобретения, сохранения и возврата знаний к индивиду. Она является ментальным достоянием, совокупностью воспоминаний, которые "подпитывают" представления, обеспечивают сплочённость индивидов в группе или в обществе, и могут определять их настоящие действия.
В настоящее время использование слова с данным смыслом получило широкое распространение, часто связанное с идеей долга памяти. Распространение вышеуказанного применения таково, что, в соответствии с формулой Пьера Нора, в конце XX века во Франции появляется истинная момент-память (moment-mémoire).
Данное возвращение памяти характеризуется его неотделимой связью с настоящим вплоть до создания заголовков прессы. Дебаты касательно режима Виши (Vichy), особенно в ходе процесса Papon и касательно пыток в Алжире, являются яркими примерами истинного столкновения между памятью и реальностью, в которой средства массовой информации, политики и правосудие опережают историков, даже если последние могут быть приглашены в качестве экспертов. Вовлечение в реальность обеспечивает преимущество над взглядом историка, который отходит на второй план.
Новые методы ознаменования подтверждают, что настоящее опережает прошлое: значительным является праздничный и относящийся к средствам массовой информации аспект, который принимает ознаменование (например, по случаю празднования двухсотлетия Революции). Сегодня прошлое ознаменовывается на столько только для того, чтобы лучше отпраздновать или осудить настоящее.
Вписанная в настоящее, эта память является достоянием живущих групп. Вследствие этого, как с тридцатых годов говорил социолог Хальбвахс (умер в ссылке в Бухенвальде), существует столько же видов памяти, сколько групп. Память имеет разнообразную природу. С этой точки зрения, развитие методов ознаменования также является значительным: традиционная память предполагала порядок и иерархию, которая "спускалась" от встреч руководства государств до школьников, собравшихся вокруг памятников и в общественных местах. В настоящее время смутное ознаменование, напротив, глубин общества, скорее исходит от групп солидарности и стремится освободить национальное, чтобы поселиться в локальном.
Наконец, память, по своей природе, является в равной степени аффективной, выборочной и способной ошибиться: она стремится удерживать только то, что её укрепляет. В ходе дебатов касательно пыток в Алжире некоторые ассоциации реагировали возмущенно, выделяя, в первую очередь, свою собственную память, основанную на злодеяниях, совершенных Фронтом национального освобождения против гражданского народа и военнослужащих вспомогательных войск. Это может привести к противостоянию противодействующих видов памяти.
Эти разобранные, избирательные, часто противоречивые виды памяти не являются, что очевидно, синонимом слова "история".
В действительности, история - это, прежде всего, процедура истины. Выбирая слово "история" (на греческом языке это означает сбор информации) как название для своего произведения, Геродот (Hérodote), отец истории, с пятого века до н.э. придал слову "история" этот смысл процедуры истины.
Но может ли история достичь истины?
Как верно сказал Пьер Нора, история - это проблематичное и неполное восстановление того, чего больше нет. Восстановление в соответствии с темой (историк) объекта (исторический факт). Однако история является неразрывным смешением темы и объекта (чтобы повторить выражение А.И. Марру (H.I. Marrou)). Данный факт приводит к возникновению проблемы субъективности историка.
В то же время это не препятствует истории являться дорогой к истине: не будучи уверенной достигнуть её всегда, истина всегда должна быть нормой для неё.
Безусловно, исторический факт является построением, но не означает субъективизм: существует реальность пережитого людьми в прошлом. Также существует объективность человеческого прошлого, которую невозможно извратить, не потеряв само качество.
Интенционалисты и функционалисты могут вести споры о возникновении финального решения, это - историки. Но нигилисты, которые отрицают материальность искоренения, не имеют права называться историками. Их утверждения являются ошибочным, так как, противоречат реальности, подтвержденной официальными документами и многочисленными доказательствами. Эти фальсификаторы должны рассматриваться как нигилисты. Не следует их квалифицировать как сторонники пересмотра: они только и ожидают этого, чтобы быть признанными и иметь титул, на который они не имеют право.
В действительности, история может быть пересмотрена, поскольку это работа, которая предполагает анализ и критическую речь.
Несмотря на то, что память определяет воспоминание в святом, история, процедура истины и критическая речь, вытесняет это. Несмотря на то, что память решительно выступает как абсолютное, история находится в относительном. Несмотря на то, что память разделена, "разорвана" между группами, история принадлежит всем и никому.
В этом смысле память вызывает подозрение у истории, что не означает её игнорирование.
|
© SokratLib.ru, 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://sokratlib.ru/ "Книги по философии" |