В конце XX столетия аналитическая философия представляет собой сочетание методов и подходов с теми, которые можно назвать "классическими" и которые сформировались еще в начале столетия. В этом отношении данную философию следует рассматривать как весьма прочно связанную со сложившейся традицией.
Примечательно, что именно в последние десятилетия среди философов-аналитпков наиболее часто возникали споры об истоках самой аналитической традиции и ее типических характеристик. Идет интенсивное переосмысление классического наследия - прежде всего наследия Б.Рассела, Л.Витгенштейна и Д.Э.Мура, - и уточнение его значения для современного состояния философии. Отошли в прошлое заявления о "революции в философии", жесткие программы и широковещательные манифеста, призванные радикально переориентировать деятельность философов и организовать совместные исследования (такой характер носили, например, программы логического позитивизма, философии "обычного языка", натурализнрованной эпистемологпи и проч.). В центре внимания оказывается способность аналитической философии гибко и непредвзято рассматривать фундаментальные проблемы, в какой бы области научного, обыденного или философского знания они ни возникали. Несмотря на заявления отдельных англо-американских философов, в том числе и разделявших в свое время установки анализа (например, Ричарда Рорти или Николаса Решера), о "смерти аналитической философии в конце XX в.", данное философское направление остается одним из немногих, сохранившим свой потенциал и доказавшим способность к совершенствованию. Это проявляется как в возникновении новых проблем и постановок вопросов, так и в сохранившейся тесной связи с исходными принципами, заложенными в начале века представителями классического философского анализа.
В этом плане особую актуальность для современных аналитиков представляют не только формально-методологические особенности тех или иных учений, но и их метафизические основания. "Метафизика" (представленная, разумеется, как "строгая наука") считается одной из главных аналитических дисциплин, наряду, скажем, с эпистемологией и философией языка. Симптоматично, что вопрос о статусе и роли последних в корпусе аналитических дисциплин получил своеобразное освещение в одной из дискуссий последних десятилетий, принявшей форму прямого вопроса: философия языка или эпистемология?
Данный вопрос рассматривается в рамках более широкой проблематики - оценке классического наследия аналитической философии. Он, к примеру, обсуждается в работах оксфордского философа Майкла Даммита, автора широко известных книг о Готлобе Фреге. Остановимся, в частности, на его статье "Может ли аналитическая философия быть систематической и должна ли она быть таковой?". В ней Даммит определяет аналитическую философию отнюдь не как особую школу, а как "группу школ, имеющих определенные базисные предпосылки и отличающихся друг от друга во всем остальном". Несмотря на многочесленные различия, новейшая аналитическая философия представляется ему сегодня более единой чем прежде. В качестве причины этого он называет три обстоятельства.
Во-первых, это широкое и повсеместное изучение в Великобритании и США произведений Фреге, которые кладутся в основу философского образования. Теперь многими именно немецкий логик, а не Рассел или Витгенштейн, признается зачинателем аналитической философии. Самое краткое определение аналитической философии, по Даммиту, это определение ее как постфрегеанской философии. Во-вторых, если говорить о Великобритании, то в ней еще никогда не было так сильно влияние американской ветви аналитической философии, И, наконец, в-третьих, изменился основной акцент в деятельности аналитиков. Если в течение нескольких десятилетий наиболее сильной ветвью философии в Великобритании была философия психологии, изучающая такие явления как мотивация, намерение, удовольствие и проч., то теперь ее место заняла философия языка. Последнюю рассматривают и как основу всех других дисциплин, и как наиболее плодотворный объект самостоятельного исследования. Кроме того, именно на "поле" этой дисциплины происходит сближение британской и американской школ анализа.
Раскрывая свой тезис относительно взглядов Фреге, Даммит отмечает главное достижение немецкого ученого: замену эпистемологии в качестве главной философской дисциплины "логикой". Под последней же он понимал не только то, что традиционно обозначают данным словом, но и философию языка. Аналитики после Фреге прочно усвоили, что только с помощью анализа языка можно анализировать мышление. То есть для этого необходимо эксплицировать имплицитно усваиваемые нами правила употребления языка. Такая экспликация, согласно Даммиту, будет полной (систематической) теорией значения для языка.
Л. Витгенштейн в поздний период также отводил центральное место в своих исследованиях философии языка. Разница в позициях Фреге и Витгенштейна, по Даммиту, заключается в том, что первый считал язык автономным, а второй подчеркивал взаимопереплетение языка и нелингвистической деятельности. Однако, отмечает он, витгенштейновские "языковые игры" в силу ряда причин не могут служить удачной моделью для систематического объяснения функционирования языка. В отличие от взглядов Фреге, взгляды Витгенштейна не станут прочным фундаментом для будущей работы в философии. Эта работа предполагает прежде всего создание формальной теории значения, которая должна объяснить функционирование языка, не оставляя без объяснения ни одно из семантических понятий, в том числе и таких знакомых как "истина" и "утверждение". Создание строгой теории значения придаст философии языка систематический характер.
Итак, убеждает Даммит, поворотный пункт в современной (главным образом, англо-американской) философии - это осознание подлинной роли Фреге, понимание его действительного вклада в философию. "Только после Фреге был твердо установлен предмет философии, а именно, во-первых, целью философии является анализ структуры мысли; во-вторых, изучение мысли следует четко отличать от изучения психологического процесса мышления; и, наконец, наиболее правильный метод для анализа мысли заключается в анализе языка".
Самыми известными оппонентами Даммита стали его коллеги по Оксфордскому университету Гордон Бейкер и Питер Хакер, которые до последнего времени, как правило, выступали с совместными публикациями. Они оспаривают даммитовскую оценку Фреге как зачинателя аналитической традиции и создателя современной философии языка. Даммит считают они, смотрит на Фреге сквозь "очки" второй половины XX в. Да и с псторико-философской точки зрения его подход некорректен, ибо ранние произведения он рассматривает в свете поздних, а не наоборот. Что же касается тезиса о том, будто именно философия языка лежит в основе всякой философии, то с ним, на взгляд Бейкера и Хакера, не согласились бы ни Витгенштейн, ни Райл, ни Остин, ни Грайс, ни другие ведущие аналитики прошлого.
Идея о том, что мысль обладает уникальной структурой, которая внутренним образом соотносится (изоморфна) со структурой предложения, выражающего ее, была нововведением раннего Витгенштейна, а не Фреге, подчеркивают Бейкер и Хакер. Немецкий логик же считал, что одна и таже мысль может быть выражена с помощью разных предложений. Законы логики для Фреге выражают природу объективных, вневременных мыслей, а не человеческого мышления, схватываемого в законах обычной грамматики. Фрегевский платонизм несовместим с идеей (принадлежащей позднему Витгенштейну), что смысл связан с употреблением.
"Концепция значения как употребления враждебна позиции платонизма в отношении смысла".
Собственное исследование Бейкера и Хакера "Фреге: логические раскопки", помимо прочего, содержит методологические рассуждения по поводу роли историко-философского подхода в аналитической философии. Что же касается взглядов самого Фреге, то как не без юмора пишут авторы, "мы должны остерегаться считать Фреге отсутствующим коллегой, современным членом Тринити(-колледжа), находящимся в продолжительном творческом отпуске". Необходимо учитывать реальные проблемы, которым были адресованы произведения мыслителя, как он сам интерпретировал свои основные понятия. Важно учитывать не только то, что знал тот или иной мыслитель прошлого, но и то, что ему было неизвестно, не следует надеяться на то, будто у великого мыслителя прошлого мы обязательно найдем ответы на вопросы, которые в настоящее время занимают нас, замечают Бейкер и Хакер.
Они подчеркивают, что математик по образованию, Фреге довольно слабо знал философию и его взгляды стимулировались в первую очередь работами логиков и математико-алгебраистов. В этом плане главными объектами критики для него были психологизм и математический формализм. Его мышление, безусловно, носит математический характер. Для него понятия столь же объективны, как и числа, в чем сказывается его догматическая приверженность платонизму. Фреге, на взгляд Бейкера и Хакера, был типичным системосозидателем, зачинателем мифологии нового пифагореизма. Три его главные идеи следующие. Во-первых, категории математики суть изначальные категории реальности. Во-вторых, исходные категории мышления являются математическими. В-третьих, язык обладает структурой, предполагающей логические функции и аргументы. "Какие же странные движения мысли в Zeitgeist внезапно трансформировали этого скромного немецкого логика в мессианскую фигуру предполагаемого возрождения философии и превратили его recherche доктрины в очевидные основания новой науки? Ответ на данный вопрос, вероятно, скажет больше о нас самих, чем о нем. Когда мы всматриваемся в произведение Фреге, мы слишком часто пропускаем его мысли, ибо нас отвлекают свои собственные размышления".
Сам Фреге, показывают Бейкер и Хакер, никогда и не мечтал, что философия станет представлять собой иерархию теорий, в основании которой будет лежать философия языка. Тем не менее ему был близок сциентистский подход к философии, который в последние годы снова стал популярен. Однако, в отличие от современных неофрегеанцев, он не стремился создать формальную теорию значения для естественного языка. В основе неофрегеанства, которое мифологизирует и модернизирует фигуру Фреге, лежит модель языка как исчисления.
Бейкер и Хакер в дискуссии о Фреге и истоках аналитической философии преодолевают характерное для аналитической философии резкое разделение на исследовательский подход "истории идей" и подход "истории философии". Они не считают, что история философии должна рассматривать взгляды мыслителя прошлого лишь в связи с современной логико-семантической проблематикой, полностью абстрагируясь от историко-культурного контекста и модернизируя рассматриваемые взгляды. Наоборот, максимально точное воспроизведение этих взглядов окажется и наиболее полезным для современных исследований.
|
© SokratLib.ru, 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://sokratlib.ru/ "Книги по философии" |