В 50—60 годы XIX в. зарождается одна из ведущих тенденций философии того времени — попытка ряда мыслителей противостоять натурализму и позитивизму в философии, отстаивая специфику философского подхода и необходимость выработать особые методы исследования сознания, познания, духа(При дальнейшем (по необходимости кратком) анализе этой тенденции перед нами предстанут мыслители различных ориентации. Их объединение в одной главе условно и оправдано, в основном, их интересом либо к созданию систематической философии природы, либо к объединению природы и духа под углом зрения тех или иных естественнонаучных или метафизических подходов.). Эти философы ни в коей мере не были противниками естествознания. Напротив, большинство из них по первоначальному образованию были естествоиспытателями; позитивистская философия оказала на них немалое влияние. Но, преодолев искушения натурализма, они принялись отстаивать приоритет широко понимаемой целостной науки, "метафизики духа", почему их иногда называют представителями спиритуализма. Самыми ранними и заметными фигурами этого течения были Александр фон Гумбольдт, Фехнер и Лотце.
Александр фон Гумбольдт (1769—1859), — энциклопедически образованный немецкий ученый, специалист в "естественной истории" (особенно "истории земли", т.е. геологии и географии), был одним из тех, кто в духе времени отстаивал необходимость охватывать умственным взором целостную вселенную, но делать это не в стиле гегелевских или позитивистских системных конструкций. В 1845 г. вышел из печати первый том его сочинения "Космос", завершенного в 1852 г. Работа стала весьма известной, была переведена на другие европейские языки.
Густав Теодор Фехнер (1801 —1887) учился медицине и физике в Лейпциге, где с 1846 по 1886 г. был профессором. Начав с естествознания и медицины, Фехнер затем стал заниматься психологией и философией. Два наиболее важных результата, в которые вылились эти занятия, — создание пограничной дисциплины, названной им психофизикой ("Элементы психофизики", 1860; "Ревизия основных позиций психофизики", 1882) и формирование панпсихической натурфилософии, центральное утверждение которой — наличие духовного в природе. Соответственно и психофизика объявлялась фундаментом для других научных дисциплин.
Ранние произведения, в которых проявились панпсихические тенденции: "Книжечка о жизни после смерти" (1836), "Нанна, или О душевной жизни растений" (1848), "Дзен-Авеста, или О небесных и потусторонних вещах", т. I—III (1851). Идея Фехнера состояла в том, чтобы "одушевить" мир, как бы протянув непрерывную нить от "невидимых духов" природы, в том числе и неорганической, к душе человека. Смерть человека означает только то, что закрывается его "телесный глаз", тогда как "глаз духовный" открывается, чтобы созерцать имматериальную действительность. При это бессмертие духа не следует понимать как неуничтожимость индивидуальной духовности — речь идет о бессмертии духа в его сущности, т.е., в конечном счете, божественного духа.
Что касается психофизики, то Фехнер был убежденным сторонником экспериментальных методов изучения психических явлений, отклоняя, однако, материализм как способ натурфилософского объяснения. Здесь Фехнер опирался на работы Вебера. Физиолог и психолог Эрнст Генрих Вебер (1795—1878) вывел закономерность, согласно которой различимость ощущений зависит не от воспринимаемых раздражении как таковых, но от интенсивности двух следующих друг за другом раздражении, точнее, от "прироста" этой интенсивности. Это наблюдение, подтвержденное многими опытами, получило название закона Вебера. Фехнер уточнил закон и придал ему "количественное" выражение: величина ощущения растет пропорционально логарифму раздражения. Его обычно называют законом Вебера—Фехнера. Оба ученых стояли у истоков экспериментальных исследований соотношения физических и психических феноменов. Современникам казалось, что бьет час точного научного анализа психического. На "экспериментальную" психологию, делавшую свои первые и еще неуверенные шаги, вскоре будут возлагаться самые смелые надежды: возникнут физиологизм и психологизм как натуралистические, редукционистские течения в философии и логике. Правда, сам Фехнер относился к возможностям психофизики с определенной осторожностью. Он считал, что можно измерять раздражения, но вряд ли удастся точно измерить ощущения. И все же он был того мнения, что методы физикалистского исследования применимы и при изучении психики. В дальнейшем, уже в 70-х годах, эта тенденция получила продолжение в работах Вильгельма Вундта (1832-1920).
Рудольф Герман Лотце (1817—1881) учился физике и психофизике у Фехнера в Лейпциге; результатом его научных изысканий стал труд "Медицинская психология" (1852). Затем, в 1856, 1858, 1864 г., млшли три тома его фундаментального философского сочинения "Микрокосм. Идеи к естественной истории и истории человечества". Тематика I тома — тело, душа, жизнь, II тома — человек, дух, развитие мира, III тома — история, прогресс, связь вещей. То была попытка философа, получившего фундаментальное естественнонаучное образование, создать всеохватывающее, фундаментальное исследование на метафизической основе — и она оказалась тем более ценной, что метафизика в то время подверглась яростным атакам позитивистов. Среди тех, кто тогда противился позитивизму, труд Лотце сделался весьма популярным. Он предпринял (в 1874 — 1879 гг.) еще одну попытку создания — на манер Гегеля — "Системы философии", но работа осталась незавершенной. Лотце написал "Логику" и "Метафизику", намеревался создать "Практическую философию" (этику, эстетику, философию религии), но не успел сделать этого. Уже после смерти вышли три тома его
"Маленьких работ", где содержались наброски к недостающим звеньям системы.
Основные идеи философии Лотце состоят в следующем. Человек живет в трех мирах — действительности, истинности и ценности. И мир ценностей есть ключ к миру форм. В "Логике" Лотце истолковал мир идей Платона именно как мир ценностей, что впоследствии оказало влияние на неокантианский подход к платоновскому учению. Метафизическая тенденция учения Лотце состояла в том, что сначала, в раннем варианте "Метафизики" (1841 г.), он набросал (в противовес Канту) план онтологии и космологии, в которых формы мышления, познания объявлялись соответствующими формам сущего. Эти формы: бытие и небытие, сущность и явление, единое и многое, субстанция и определение, причина и действие. План похож на "Логику" Гегеля, на которую Лотце опирался, но которую он также критиковал. Так, он считал, подобно Гегелю, категорию становления результатом "снятия" категорий бытия и небытия. Согласно более поздней концепции Лотце, предметом метафизики является действительность. Действительны же вещи, которые есть (sind), события, которые происходят, отношения, которые пребывают (bestehen), содержания представления и истин, которые обладают значением. "Бытие", по Лотце, это "нахождение-в-отношении" (In-Beziehung-Stehen), т.е. обмен взаимодействиями. А если вещь есть единый и пребывающий субъект взаимосвязанных состояний, то лишь сознание в силах придать различным ее состояниям истинную тождественность, единство, имеющее вид так называемой реальной вещи. Отсюда Лотце выводит идеалистическую онтологию особого рода. Нужны, говорит он, не формальная онтология, и не пустое понятие бытия. От них невозможно избавиться, пока субстанции не будет придан смысл духовной реальности, именуемой Богом и понимаемой как личность. Так онтология у Лотце становится теологической концепцией и дополняется телеологией. При этом Лотце возражает против "интеллектуалистского" понимания действительности. Сущность вещей не противопоставлена духу, но дух ни в коей мере нельзя сводить к мышлению. Не исключено, заявляет Лотце, что дух неспособен ухватить все, в чем состоит сущность вещей; вовсе не под силу сделать это мышлению, т.е. только "внутренней деятельности" духа, его несамостоятельной части.
Натурфилософский спиритуализм был переходной формой философского развития. Пути дальнейшего движения мысли расходились. "Психофизика" как анализ ощущений дала толчок развитию в конце XIX в. психологизма в логике и психологии. "Панпсихизм" стал лишь одним из проявлений сопротивления позитивизму или прямого антипозитивизма, которые в Европе, но особенно в Германии, подталкивали к ренессансу немецкой классической мысли. Сначала это движение "назад..." — к Фихте, Канту, Гегелю — захватывало отдельных философов, потом, в последние десятилетия XIX и первые декады XX в., оно переросло в достаточно сильные, влиятельные философские школы и направления.
Толчок к восстановлению в правах немецкого классического идеализма и, в частности, фихтеанского учения дал сын И.Г. Фихте Иммануил Герман Фихте (1796—1879). Он был профессором в Бонне и Тюбингене. Его работы: "Познание как самопознание", 1833, "Онтология", 1836, "Система этики" (I—II т., 1850—1853), "Антропология", 1856, "Психология" (I—IIт., 1864—1873). Большого влияния эти произведения не имели, хотя Фихте-сын всеми силами стремился удержать завоевания немецкого идеализма. Главным успехом его творческой жизни стало издание Собрания сочинений отца, И.Г. Фихте (начиная с 1845 г. были изданы восемь томов).
Дух гегелевского учения пытались сохранить Христиан Герман Вайсе (WeiBe, 1801 -1866) и Адольф Тренделенбург (1802-1872).
X.Г. Вайсе (он был учителем Лотце) развивал учение немецкого классического идеализма в направлении спекулятивной теологии, родоначальниками которой он считал Канта, Фихте, Шлейермахера, Гегеля и Шеллинга. Его более ранние произведения "Система этики как науки об идее прекрасного" (три тома, 1830), "Идея божества. Философское рассмотрение как научное обоснование философии религии" (1833), "Основные черты метафизики" (1835) привели затем к изложению системы в трехтомном сочинении "Философская догматика, или Философия христианства" (1855, 1860, 1862 г.). В работах Вайсе первой половины 30-х годов еще отчетливо ощущается влияние Гегеля; прежде всего Вайсе усвоил смысл диалектического метода анализа. Но одновременно он отклонил пантеистические тенденции гегелевской философии и подчеркнул, что не философии, а теологии принадлежит высший статус. Выступая против Гегеля и следуя Шеллингу, он охарактеризовал свою философию как "систему свободы". Гегель неоправданно, как полагал Вайсе, понимал диалектический метод также и как метод познания действительности. Ибо действительность не следует за формами логики, хотя существует возможность априорного познания действительности. В натурфилософских размышлениях Вайсе можно найти следы натурфилософии романтиков — в его рассуждениях о природе света, электричества, магнетизма.
А. Тренделенбург, проявивший особый интерес к гегелевской логике и ее преобразованию, положил в основу своей философии критический пересмотр тезиса Гегеля о тождестве бытия и мышления. Цель, поставленную гегелевской философией, он находил великой, а средства — не отвечающими этой цели. Но хотя Тренделенбург критиковал гегелевскую диалектику (считая, что диалектические категории — из-за сведения их к формам чистого мышления — становятся более "тощими и слабыми", чем созерцание), он продолжал видеть свою задачу в осмыслении диалектико-генетических процедур. Для Тренделенбурга это означало: надо проследить источники и предпосылки "вечного диалектического движения", присущего самим вещам и даже "творящего" вещи. Движение признавалось категорией более важной, чем бытие и мышление, и даже способной объединить их. При этом Тренделенбург, пытаясь предпослать всему категориальному анализу движение, сначала обратил свои взоры к пространственному перемещению, т.е. к механическому движению, попытавшись дать его более современное толкование. Однако философ скоро понял, что такая попытка противоречит духу диалектики. В результате Тренделенбург перешел на позиции своего рода "диалектического телеологизма": во главу угла было поставлено понятие цели, причем телеологизм тесно объединялся с теологизмом, т.е. с прославлением "акта божественного знания" как субстанции всех вещей.
В своих попытках построить генетически и диалектически ориентированную философию-телеологию Тренделенбург опирался на биологические дисциплины: он увлекся физиологией И. Мюллера, исследованиями в области сравнительной анатомии и эмбриологии. И при всем предпочтении, оказываемом теологии и телеологии, сам Тренделенбург считал задачей своей жизни разработку ясной, доступной концепции научного метода. Он требовал философско-методологического обоснования знания, единства опыта и теоретического синтеза. Тренделенбург стремился найти научные доказательства родства, сходства ("Gemeinschaft") — но не тождества! — бытия и мышления. Он с сочувствием отнесся к новым исследованиям в области физиологии ощущений, видя в них перспективное направление, способное доказать родство физического и духовного.
Затем на смену идеям философов, стремившихся спасти и развить достижения немецкого классического идеализма, пришла новая позитивистская волна: речь идет о работах крупных философов-естествоиспытателей Т. Хаксли (1825-1895), Э. Геккеля (1834-1919). Пик волны пришелся на 70-е годы. Тогда появились быстро ставшие знаменитыми работы английского ученого и философа Т. Хаксли "Выражение душевных движений у человека и животных" (1873) и "Происхождение человека" (1871). Хаксли стал разрабатывать свои эволюционистские взгляды в начале 60-х годов, т.е. еще до Дарвина, причем ему принадлежит немалая философская заслуга: он поставил вопрос о самых общих, т.е. именно философско-мировоззренческих предпосылках и следствиях эволюционистских идей. Эволюционизм Спенсера оказал на Хаксли, пожалуй, не меньшее влияние, чем теория Дарвина. Хаксли считал, что эволюционизм — это дело и достижение не одной биологии, а целого комплекса наук. Но в одних науках и учениях он уже пробил себе дорогу, в других ученым еще предстоит утвердить эволюционистские идеи. В частности, Хаксли уделял большое внимание развитию психологии и, признавая ценность сугубо естественнонаучных (например физико-химических) моделей при исследовании жизни, считал, что требуется более "специфическая", "собственная" методология исследования жизни вообще и жизни, наделенной психикой, в частности.
Эрнст Геккель выдвинул так называемый основной биогенетический закон, который гласил: процессы онтогенеза суть повторение филогенеза, т.е. развитие индивида (особенно у высокоорганизованных живых существ) в сокращенной и особой форме с довольно большой точностью повторяет следовавшие друг за другом исторические стадии развития живых существ на земле. После формулирования Геккелем этого закона начались и продолжаются поныне споры о том, соответствует ли закон эмпирическим фактам или скорее является плодом натурфилософской спекуляции. В философско-мировоззренческом плане ценность усилий Геккеля в том, что он стремился увязать в единую цепь прошлое, настоящее и будущее эволюции земли, живую природу вообще и природу человека, в частности. Однако значение закона Геккеля для естествознания яростно оспаривалось — и более всего немецким критиком дарвинизма врачом Рудольфом Вирховым. Другим критиком закона Геккеля был Эдуард фон Гартманн (1842 — 1906), создавший "философию бессознательного". В отличие от ученых-естественников, критиковавших, подобно Вирхову, геккелевский эволюционизм за его философичность, склонность к слишком широким обобщениям, Гартманн видел порок геккелевского подхода в ином: по его мнению, Геккелю следовало искать первооснования понимания природы не в естествознании, а именно в философии.
Из философских учений на Гартманна наибольшее влияние оказали философия Платона, Лейбница, Гегеля, "позитивная философия" Шеллинга и философия Шопенгауэра. У последнего Гартманн заимствовал учение о воле как первооснове бытия природы и человека. Правда, толкование воли у Гартманна особое — оно целиком опосредовано целями, задачами, понятиями "философии бессознательного". Главные работы Гартманна — "Философия бессознательного" (1869); "Саморазрушение христианства и религия будущего" (1874); "Иудейство современности и будущего" (1880); "Эстетика" (два тома, 1887); "Учение о категориях" (1896); "История метафизики" (два тома, 1900) и др. "Философия бессознательного" принесла автору довольно широкую известность. Книга часто переиздавалась. Так, появившийся в России уже в 1875 г. перевод был сделан с 4-го немецкого издания. (Защищая в 1874 г. свою магистерскую диссертацию, В.С. Соловьев основательно разбирал "философию бессознательного" Гартманна.)
В чем же состояла особенность позиции Э. фон Гартманна? Он стремился (в чем-то следуя за Лейбницем) построить "метафизику бессознательного", т.е. доказать, что бессознательное в качестве "воли" присуще всей природе, а не только человеку. Глава III 2-й части "Философии бессознательного" называется "Бессознательное и сознание в растительном царстве". Здесь Гартманн опирается на работы Фехнера, Шопенгауэра и делает вывод ни много ни мало, как о "бессознательной душевной деятельности растений". Аргументация: приспособляемость к среде, делимость, целесообразность, целительная сила свойственны растениям не менее, чем животным. "Невозможно не признать полной аналогии между рефлективными движениями растений и животных". Растениям Гартманн приписывает "инстинктивные движения" и "влечение к прекрасному". При этом он приводит множество данных о растениях, почерпнутых из биологии того времени. Сходна и логика его рассуждения о неорганической материи, которая тоже трактуется — в духе Шопенгауэра — как "воля и представление". Когда же Гартманн переходит к человеческой жизни, к психике, к тому, что в классической традиции именовалось "сознанием", он находит особенно благодатную почву для оправдания своей концепции. Бессознательное в жизни человека существует в различных формах: это "целесообразное действие без осознания цели"; это инстинкт, который является "сознательной волей, притом что воление цели остается бессознательным"; предчувствия, прозрение — тоже подвиды бессознательного и т.д.
Из философии бессознательного как теории "неосознанных влечений" Гартманн делал этические и социальные выводы. Главная цель, считал он, — понять, что именно бессознательное продуцирует сознание, т.е. формирует душу. Поскольку бедствием для человека становятся его желания, необходимо целенаправленно умерять их и тем самым Уменьшать несчастья и страдания. Концепции, согласно которым цель жизни человека и человечества — удовлетворение потребностей и стремление к счастью, Гартманн считает глубоко безнравственными и опасными для будущего человеческого рода и всей жизни нашей планеты. Главный общефилософский вывод, который Гартманн делает из истории философии, из своей концепции, а одновременно из достижений новейшего естествознания: "Всё течение мира есть единый величественный процесс развития".
Уже в 50—60 годы обнаружилось, сколь противоречиво отношение западных философов к немецкому идеализму. С одной стороны, не было недостатка в резких критических возражениях против кантовского или гегелевского учений. С другой стороны, с годами становилось всё более очевидным, что философы после Канта и Гегеля не смогли разработать концепций, которые по своей масштабности и глубине превосходили бы сделанное этими великими мыслителями. Поэтому все слышнее звучали голоса тех, кто призывал к новому освоению философского наследия немецкой классики. Среди них довольно влиятельным в конце 70-х и в 80-х годах был Алоиз Риль (1844— 1924). Он учился в Вене, Инсбруке и Мюнхене, с 1878 г. стал профессором в Граце, затем в Берлине (1905—1917). Его двухтомная работа " Философский критицизм и его значение для позитивных наук" (1876—1887) была свидетельством нараставшего в философии движения "Назад к Кашу". К краткому анализу этого направления мы теперь и переходим.
|
© SokratLib.ru, 2001-2018 При копировании материалов проекта обязательно ставить ссылку на страницу источник: http://sokratlib.ru/ "Книги по философии" |